Михаил Юрьевич Лермонтов
1814-1841

Своеобразие Лермонтова и его место в развитии русской литературы.

А. В. Луначарский, характеризуя социально-политическую сущность творчества Лермонтова, сказал: «Лермонтов являлся последним и глубоко искренним эхом декабристских настроений». Именно поэтому он стал продолжателем лучших прогрессивных традиций предшествующей ему литературы, и прежде всего творчества Пушкина. С творцом «Капитанской дочки» его связывают и ранние (образ кавказского пленника, Демона, поэта), и поздние произведения. В «Герое нашего времени» путевые записки странствующего офицера явно перекликаются с «Путешествием в Арзрум». Печорин обнаруживает несомненное родство с Онегиным, а сюжет «Фаталиста» — с «Выстрелом» и «Пиковой дамой». Однако Лермонтов жил в иные годы, чем Пушкин. Подчеркивая это, Белинский писал: «Лермонтов призван был выразить собою и удовлетворить своею поэзиею несравненно высшее, по своим требованиям и своему характеру, время, чем то, которого выражением была поэзия Пушкина».

«Безвременье» наложило на Лермонтова тяжелую печать, но не сломило его. Лермонтов возненавидел аристократическую среду умом беспощадного аналитика и сердцем, пламенно устремленным к справедливости. Но поэт не видел для себя твердой социальной опоры. Все это и определило трагические мотивы его творчества. Не веря в ближайшую победу свободы, великий жизнелюбец утверждал необходимость борьбы за нее во имя будущего. Во многом опережая свое время, выражая стихийно-демократические идеи, предваряющие революционный демократизм Белинского и Герцена, он вступил в неравный поединок со всеми силами, принижающими личность человека. Своим беспощадным критицизмом Лермонтов явно сближается с Гоголем, но превосходит его силой социально-политического протеста и глубоким интеллектуализмом. Герцен, характеризуя последекабристское время, сказал: «Надо было уметь ненавидеть из любви, презирать из гуманности, надо было обладать безграничной гордостью, чтобы, с кандалами на руках и ногах, высоко держать голову». Лермонтов с честью выдержал это испытание и наиболее ярко отобразил дух беспощадного анализа, сомнения и отрицания, так свойственный самой передовой общественности этого периода.

Продолжая традиции декабризма, писатель в своих последних произведениях ( «Мцыри», «Демон», «Герой нашего времени») проявлял и более глубокое понимание исторических событий. Это превратило его творчество в «соединительное звено между декабристами и демократической русской культурой, формировавшейся в 30-х и 40-х годах» и еще шире между дворянско-революционным и революционно-демократическим периодами русского освободительного движения. Чернышевский и Некрасов были уверены в том, что Лермонтов в дальнейшем оказался бы в их лагере. Но царизм не допустил этого. Писатель был убит на дуэли (15/27 июля 1841 г.) в самом начале расцвета своих поэтических возможностей.

Лермонтов начал свой творческий путь как поэт романтического направления и, воплощая идеи протеста против окружающего его общества, увлекаясь мечтами о социальном будущем, стал самым ярким творцом гражданственного, философско-психологического романтизма. Но уже в первых романтических произведениях Лермонтова возникали (образ мужика в «Странном человеке») и росли реалистические тенденции (социальная среда в «Маскараде»). Их формирование в систему творческих принципов выразилось в таких шедеврах, как «Песня про… купца Калашникова», «Герой нашего времени» и «Выхожу один я на дорогу».

Реалистические произведения Лермонтова возникают в то время, когда романтические творения в своей основе им уже довершались. Лермонтов — последний представитель революционно-дворянского романтизма и зачинатель социально-психологического течения критического реализма. Отражая более сложный и высокий период развития общественной мысли, Лермонтов, по мнению Гончарова, «опередил Пушкина глубиною мысли, смелостью и новизною идей и полета».

Лермонтов создал стиль предельно-энергического, ураганно-динамического стиха и максимально-сжатой, прозрачно-ясной прозы. Его творчество вызвало страстные споры. Современная ему реакционная критика или резко отрицала (С. П. Шевырев, С. А. Бурачек), или, грубо искажая, ограничивала (Ф. В. Булгарин) достоинства его произведений. Ей претил непримиримо-дерзостный обличительный пафос писателя, свойственная ему «гордыня духа». Реакционная и примыкающая к ней либеральная критика продолжала искажать творческий облик Лермонтова ив дальнейшем. Либеральный народник В. Д. Спасович характеризовал его как равнодушного к окружающему «мечтателя». Мистик Вл. Соловьев видел в нем крайнего субъективиста и эгоцентрика ницшеанского толка, а Д. Мережковский — поэта сверхчеловечества. Историк В. Ключевский, лишая поэта мятежности, представлял его творчество выражением личной грусти: христианско-смиренной и покорной. Некоторые литературоведы связывали его творчество со славянофилами. Исследователи компаративистского толка пытались представить Лермонтова лишь подражателем западноевропейских писателей.

Подлинное истолкование творчества Лермонтова — самобытного писателя, означившего собой новый этап в развитии русской литературы, дала революционная критика, начиная с Белинского. Белинский увидел в нем народного поэта, выдвигавшего в своем творчестве на первый план «нравственные вопросы о судьбах и правах человеческой личности», и считал его талант могучим, блиставшим почти на пустынном поэтическом небосклоне конца 30-х годов, «без соперников по величине и блеску». В поэзии Лермонтова он видел «бездонный океан» мыслей и чувств.

Вслед за Белинским самые выдающиеся прогрессивные критики, писатели, общественные деятели, литературоведы характеризовали его творчество, художественное мастерство, роль в литературе словами благоговейного преклонения, восторженного восхищения и национальной гордости. Чернышевский считал, что он «очень скоро совершенно освободился от внешнего подчинения Пушкину», стал «оригинальнейшим из всех бывших у нас до него поэтов, не исключая и Пушкина». Добролюбов, отмечая проницательное умение Лермонтова постичь недостатки современного ему общества и понять, что спасение находится только в народе, сослался на стихотворение «Родина», в котором поэт стал «решительно выше всех предрассудков патриотизма и понимает любовь к отечеству истинно, свято и разумно». По его мнению, «полнейшего выражения чистой любви к народу, гуманнейшего взгляда на его жизнь нельзя и требовать от русского поэта». Не случайно, что некоторые исследователи говорят о лермонтовском этапе в развитии русской литературы.

Дооктябрьская прогрессивная критика внесла в изучение творчества Лермонтова неоценимый вклад. Но только в советское время идейный облик и мастерство писателя, его связи с предшествующим и последующим литературным процессом предстали во всей полноте и конкретности.

Животворное воздействие Лермонтова ощутили на себе и советские писатели: В. Маяковский, Н. Тихонов, Э. Багрицкий, Е. Винокуров, Е. Исаев, С. Наровчатов, Н. Рыленков, П. Антокольский, А. Твардовский, В. Федоров и многие другие. «Лермонтов-прозаик, — заявил в 1939 году А. Н. Толстой, — это чудо».

Лермонтов приобрел интернациональное и общечеловеческое значение. «Мцыри» и «Демон», «Герой нашего времени» и многие другие его произведения — высшие достижения поэтического обобщения не только отечественной, по и мировой литературы. Влияние поэта испытали и испытывают на себе поэты Армении (Шах-Азис, О. Туманян, А. Исаакян), Грузин (Г. Орбелиани, И. Чавчавадзе, Важа Пшавела, С. Чиковани), Азербайджана (Ра-сул Рза), Украины (Т. Шевченко, И. Франко, М. Рыльский), Осетии (Коста Хетагуров) и многих других народов.

Реклама от Literature-XIX.Ru