Николай Васильевич Гоголь
1809-1852
«Петербургские повести».
Пребывание в Петербурге раздвинуло горизонты опыта Гоголя, расширило его знания «подлой современности», «безмозглого класса», правящего родиной. Глубоко отрицательные впечатления и горестные размышления, вызванные жизнью Гоголя на берегах Невы, в значительной мере сказались в так называемых «Петербургских повестях», созданных в 1831—1841 годах (в печати стали появляться с 1835 года).
Все «Петербургские повести» связаны общностью проблематики (власть чинов и денег), единством основного героя (разночинца, «маленького» человека), целостностью ведущего идейного пафоса (развращающая сила денег, разоблачение вопиющей несправедливости общественной системы). Они правдиво воссоздают обобщенную картину Петербурга 30-х годов, отражавшую концентрированно социальные противоречия, свойственные всей тогдашней нашей стране.
При главенстве сатирического принципа изображения Гоголь особенно часто обращается в этих повестях к фантастике и излюбленному им приему крайнего контраста. Он был убежден, что «истинный эффект заключен в резкой противоположности». Но фантастика в той или иной мере подчинена здесь реализму.
В «Невском проспекте», опубликованном во второй части сборника «Арабески» (1835), Гоголь отразил шумную, суетливую толпу людей самых различных сословий, разлад между возвышенной мечтой (Пискарев) и пошлой действительностью, противоречия между безумной роскошью меньшинства и ужасающей бедностью подавляющего большинства, торжество эгоистичности, продажности, «кипящей меркантильности» (Пирогов) столичного города. В повести «Нос», впервые напечатанной в «Современнике» (1836, т. 3), рисуется чудовищная власть чиномании и чинопочитания. Углубляя показ нелепости человеческих взаимоотношений в условиях деспотическо-бюрократической субординации, когда личность, как таковая, теряет всякое значение, Гоголь искусно использует фантастику. Абсурдность действительности определяет и абсурдность формы ее художественного воплощения.
В повести «Портрет» Гоголь, откликаясь на широкий круг проблем, связанных с искусством, более глубоко изложил свои суждения о его сущности и назначении. Начальная редакция этого программного произведения вошла в первую часть «Арабесок» (1835). Осуждая натурализм и ложную идеализацию, писатель считал предметом искусства лишь прекрасное, высшим выраженаем которого является божественное, христианское. В этом ограничении тематики искусства сказалось влияние на писателя реакционно-романтических теорий. В критической литературе указывалось на переклички этого произведения с повестями о художниках не только Гофмана, но и Бальзака ( «Неведомый шедевр»), Ваккенродера и Тика ( «Об искусстве и художниках. Размышления отшельника, любителя изящного»).
Во второй редакции «Портрета», напечатанной в «Современнике» (1842) и являющейся апологией реализма, объектом искусства прокламируется уже вся действительность, ее прекрасное и безобразное, высокое и низкое. Справедливо утверждая высокий идеал искусства, Гоголь в то же время пытается сблизить его с религией. Поддаваясь воздействию реакционно-идеалистической эстетики, впадая в заблуждение, писатель выдвигает перед искусством задачу успокоения и примирения. Так в противоречивом мировоззрении автора «Портрета» прорывались зачатки религиозно-мистических суждений. Но в обеих редакциях «Портрета» раскрывается губительная, развращающая власть денег.
В повести «Записки сумасшедшего», вошедшей во вторую часть «Арабесок» (1835), писатель отобразил пошлость стремлений чиновно-бюрократического сословия, ограниченных чинами, орденами, карьерой, и трагическую судьбу «маленького» человека, ощущающего явную несправедливость окружающих его обстоятельств, страдающего от социальной ущемленности и неполноценности.
«Петербургские повести» обнаруживают явную эволюцию от социально-бытовой сатиры ( «Невский проспект») к гротесковой социально-политической памфлетности ( «Записки сумасшедшего», «Нос»), от органического взаимодействия романтизма и реализма при преобладающей роли второго ( «Невский проспект») к все более последовательному реализму ( «Шинель»). Здесь фантастика искусно подчинена изображению жизненной правды. Повесть «Шинель», начатая в 1839 году и законченная весной 1841 года, впервые появилась в 1842 году в 3-м томе сочинений писателя. Ее тема—положение «маленького» человека, а идея — духовное подавление, измельчание, обезличение, ограбление человеческой личности в условиях антагонистического общества. Повесть «Шинель» продолжает тему «маленького» человека, намеченную в «Медном всаднике» и «Станционном смотрителе» Пушкиным. Но в сравнении с Пушкиным Гоголь усиливает и расширяет социальное звучание этой темы. Башмачкин, герой повести, переписчик, ревностный труженик, умевший быть довольным своим жалким жребием, терпит обиды и унижения от холодно-деспотических «значительных лиц», олицетворяющих бюрократическую государственность, от глумящихся над ним молодых чиновников, от уличных грабителей, снявших с него новую шинель. И Гоголь смело ринулся в защиту его попранных прав, оскорбленного человеческого достоинства. Воссоздавая трагедию «маленького» человека, писатель возбуждает к нему чувства жалости и сострадания, призывает к социальному гуманизму, к человечности, напоминает сослуживцам Башмачкина, что он их брат. Но сказанным не ограничивается идейный смысл повести. В ней автор убеждает, что дикая несправедливость, царствующая в жизни, способна вызвать недовольство, протест даже самого тишайшего, смиреннейшего горемыки.
Запуганный, забитый, Башмачкин только и мог проявить свое недовольство значительными лицами, грубо его принижавшими и оскорблявшими, лишь в состоянии беспамятства, в бреду. Но Гоголь, будучи на стороне Башмачкина, защищая его, осуществляет этот протест в фантастическом продолжении повести. Справедливость, растоптанная в действительности, торжествует в мечтах писателя.
Гоголь наметил в фантастическом завершении главы реальную мотивировку. Значительное лицо, смертельно напугавшее Акакия Акакиевича, ехало по неосвещенной улице после выпитого на вечере у приятеля шампанского, и ему, в страхе, вор мог показаться кем угодно, даже и мертвецом.
В повести «Шинель» Гоголь с подлинно артистическим искусством воссоздает контраст между бесчеловечной средой, вызывающей негодование, и ее жертвой, возбуждающей сострадание. Для изображения среды, в особенности ее более или менее важных персон, олицетворяющих бездушие правительственного механизма, используются средства сатиры: в виде уничтожающего каламбура, едкой шутки и т.д.
В критической литературе справедливо указывалось, что элементы комической обрисовки Башмачкина не следует прямо адресовать Гоголю, они связаны с образом рассказчика, не тождественного автору. Гоголь при изображении Акакия Акакиевича, наряду с сочувственно-добродушным юмором применял и драматические, а иногда даже и трагические краски. Вспомним обращение героя к молодым чиновникам не смеяться над ним ( «и в этих проникающих словах звенели другие слова: „я брат твой“), его переживания после отказа Петровича починить шинель („Вышед на улицу, Акакий Акакиевич был как во сне“) и после похищения шубы („Отчаянный, не уставая кричать, пустился он бежать через площадь прямо к будке“), после окрика значительного лица („Акакий Акакиевич так и обмер, пошатнулся“).
Подчеркивая социальную типичность Башмачкина, писатель придает ему свойства всеобщности: „Итак, в одном департаменте служил один чиновник“.
Герцен вспоминает в „Былом и думах“, как граф С. Г. Строганов, попечитель Московского учебного округа, обращаясь к журналисту Е. Ф. Коршу, сказал: „Какая страшная повесть Гоголева „Шинель“, ведь это привидение на мосту тащит поосто с каждого из нас шинель с плеч“.
Тема „маленького“, бесправного человека, идеи социального гуманизма и протеста, так громко прозвучавшие в повести „Шинель“, сделали ее этапным произведением русской литературы. Она стала знаменем, программой, манифестом натуральной школы, открыла собой вереницу произведений об униженных и оскорбленных, несчастных жертвах самодержавно-бюрократического режима, взывающих о помощи, и прокладывала путь последовательно-демократической литературе. Эту великую заслугу Гоголя отметили и Белинский, и Чернышевский.
Реклама от Literature-XIX.Ru