Виссарион Григорьевич Белинский
1811-1848

Историк литературы.

Попытки к написанию связного очерка истории русской литературы предпринимались в свое время Иваном Борном ( «Краткое руководство к российской словесности», 1808), А. Ф. Мерзляковым ( «Краткое начертание теории изящной словесности» ч. 1—2, М., 1822), Н. И. Гречем ( «Опыт краткой истории русской литературы», 1822), Н. Полевым ( «Очерки русской литературы», 1839) и другими. Но эти очерки страдали эмпиризмом, описательностью, субъективностью и грубой недооценкой самостоятельности русской словесности. Лишь Белинский, руководствуясь принципом историзма, стремясь к уяснению закономерности в развитии литературы, положил начало подлинно научной истории русской литературы. Уже в «Литературных мечтаниях» он предложил первую попытку изложения отечественной литературы в социальной обусловленности, в развитии ее как сложного процесса. Он пишет: «С Ломоносова начинается наша литература» и делит ее на пять периодов: ломоносовский, карамзинский, пушкинский, прозаическо-народный и смирдинский. Исходя: из того, что в эту пору народность литературы проявлялась по преимуществу в верности изображения картин русской жизни, Белинский относил к прозаическо-народному периоду повести «Нищий» и «Черная немочь» Погодина, «Киргиз-Кайсак» Ушакова, «Вечера на хуторе близ Диканьки» Гоголя, романы «Юрий Милославский» Загоскина и «Последний Новик» Лажечникова.

Явно иронизируя над «смирдинским периодом», критик относит к нему всю литературную макулатуру, издаваемую А. Ф. Смирдиным и другими промышленниками, ориентирующимися на социально-консервативного и эстетически невежественного читателя. Он имеет в виду произведения Булгарина, Сенковского, Греча, Масальского и подобных им писателей.

В последующих статьях Белинский исправляет, уточняет, совершенствует свою концепцию. В конце тридцатых и начале сороковых годов им задумывается «Теоретический и критический курс русской литературы». Этот курс ему не удалось осуществить, но для него было приготовлено много статей, в том числе: «Разделение поэзии на роды и виды», «Идея искусства», «Общее значение слова литература», «Общий взгляд на народную поэзию и ее значение». Сюда же в том или ином виде должны были войти экскурсы о Державине, Пушкине, Гоголе, Лермонтове и других писателях.

Наиболее отчетливо концепция развития русской литературы, разрабатываемая Белинским, выявилась в статьях его последнего, революционно-демократического периода, в особенности же в работах: «Сочинения Александра Пушкина» (1843—1846) и «Взгляд на русскую литературу 1847 года» (1848). Если предшественники критика рассматривали нашу литературу преимущественно как подражательную, то Белинский, не отрицая подражательности ее на первых этапах, стремился выявить и понять свойственные ей национально-самобытные тенденции. В лице Ломоносова наша литература, по его мнению, «обнаружила стремление к идеалу, поняла себя, как оракула жизни высшей, выспренной, как глашатая всего высокого и великого». Это «риторическое» или «идеальное» направление было продолжено Карамзиным, Озеровым, Жуковским и Батюшковым. В лице Кантемира русская поэзия «обнаружила стремление к действительности, к жизни, как она есть, основала свою силу на верности натуре». Это «сатирическое» направление продолжалось в баснях Хемницера и комедиях Фонвизина. Национально-самобытные черты русской литературы особенно четко раскрылись в сатирических произведениях, направленных против врагов петровских реформ, низкопоклонства перед Западом и крепостничества. Оба эти направления вышли, по мнению критика, «не из жизни, а из теории, из книги, из школы».

Но они постепенно сближались с жизнью, преодолевали подражательность, все больше и больше приобретали национальную самобытность и становились «поэзией действительности». Например, в творчестве Державина оба «эти направления часто сливались», а в баснях Крылова «сатира делалась вполне художественною; натурализм (т. е. реализм.—Л. Р.) становился отличительною характеристическою чертою его поэзии. Это был первый великий натуралист (т. е. реалист —Л. Р.) в нашей поэзии».

Заслуга Белинского и в том, что он, вычерчивая путь развития нашей литературы 20—30-х годов, на первый план выдвинул творчество Пушкина, Лермонтова и Гоголя.

В творчестве Пушкина, разъясняет критик, «риторическое» и «сатирическое» направления окончательно «слились в один широкий поток», ставший верным зеркалом подлинной жизни «со всем ее добром и злом». Органическим синтезом «риторического» и «сатирического» направлений явился его «бессмертный» роман «Евгений Онегин». По оценке Белинского, Пушкин— «великий гений», писатель ярчайшей национальной самобытности и всечеловечности, «полный представитель своего народа», «своей эпохи», родоначальник новой русской литературы, непревзойденный мастер и учитель свойственного ему искусства.

В творчестве Лермонтова, поэта могучего дарования, Белинский особенно высоко ценит идеи отрицания и скептицизма, устремленные против самодержавно-крепостнического деспотизма, Постепенное сближение русской литературы с действительностью привело ее к действенному проявлению критического, гоголевского направления, возведшего прозу жизни «в перл создания» и наиболее полно выразившегося в «натуральной школе». Еще при жизни Пушкина, в 1835 году, Белинский отдал первое место в литературе именно Гоголю.

Создавая свою концепцию развития русской литературы, Белинский высказал ряд интереснейших, хотя в некоторых случаях не бесспорных соображений об устном народном творчестве. Деля развитие всякого народа на две эпохи: «естественной непосредственности» и «сознательного существования», критик к первой эпохе относит создание фольклора, а ко второй — печатную литературу. Поэтому, высоко ценя устную поэзию, отмечая ее неповторимость и непреходящее эстетическое достоинство, он считает, что «художественная поэзия всегда выше естественной, или собственно народной». Говоря о художественной поэзии, Белинский, разумеется, имеет в виду произведения не любого поэта, писателя, а «истинного», прогрессивного, народного. В устной народной поэзии критик видел не только зеркало жизни народа, выражение его чувств, мыслей, чаяний, но и питательную почву, основу, источник печатной поэзии.

Белинский не избежал и просчетов, сказавшихся, например, в недооценке историко-литературного значения Ломоносова и

Фонвизина, в ограничении устной поэзии лишь временем древней Руси, в ее отрицательных оценках. Но исходные положения историко-литературной концепции критика были новаторскими и в основном непогрешимыми. Он верно связал нашу литературу с освободительным движением, правильно охарактеризовал ее развитие от подражательности к оригинальности, от книжности к естественности. Им превосходно поняты и удачно подчеркнуты ее коренные, национально-самобытные тенденции, глубоко показана ее народность, убедительно раскрыто ее идейно-нравственное величие и эстетическая красота, предсказана ее всемирно-историческая роль.

Реклама от Literature-XIX.Ru